Светлана Смирнова-Кацагаджиева родилась в Санкт-Петербурге. Стала известной после роли следователя Ксении Максаковой, жены Романа Шилова, в сериале «Ментовские войны». Снималась в таких картинах, как «Серебряный бор», «Шаман», «Великая», «Граница времени», «Река памяти», «Прошлое умеет ждать», «Екатерина. Самозванцы», «Коридор бессмертия », «Доктор Иванов. Своя земля», «Елизавета», «Диверсант. Идеальный штурм» и др. В ноябре на видеоплатформе KION вышел сериал «Переговорщик», где Светлана сыграла одну из ролей.
— Светлана, что у вас за роль в «Переговорщике», чем она была вам интересна?
— Моя героиня – богатая женщина, живёт в престижном районе, в доме под охраной. И вот у неё пропадает сын. А у неё свои закидоны, и в этом была сложность роли. Речистая, требовательная, очень эмоционально реагирует на пропажу сына. Впрочем, нормальная реакция матери. Хочет, чтобы все окружающие срочно помогли найти ребёнка. В итоге появляется тот самый переговорщик, которого блестяще играет Кирилл Пирогов. И он пытается понять, почему пропал мальчик. Почему – это важный вопрос. И переговорщик внимательно наблюдает, исследует семейные отношения моей героини. А они не совсем здоровые.
— В «Переговорщике» герой Пирогова разруливает все ситуации, договаривается с «контрагентами». А вы как в жизни ведёте себя в конфликтах? Любите спорить, отстаивать свою точку зрения?
— Я всегда за переговоры. Конечно, как и каждый из нас, люблю отстаивать своё мнение, но стараюсь прислушиваться к окружающим. В трудных ситуациях я за то, чтобы найти консенсус. Спорю редко, в зависимости от обстановки. И на съёмочной площадке за диалог, за то, чтобы актёр имел право высказать свою точку зрения.
— Возьмём знаменитый сериал «Ментовские войны», где вы сыграли следователя прокуратуры Ксению Максакову, жену Романа Шилова. Там много спорили с режиссёром, с коллегами?
— Нет, хотя на картине было много режиссёров, и к каждому нужно было искать свой подход. На удивление, несмотря на временную гонку, когда снимали в день по 10 сцен, трудности людей сплачивали. Все делали одно дело. А я попала в сериал, когда он уже был достаточно раскручен, любим зрителями.
— И как вас приняла актёрская бригада «Ментовских войн» — Александр Устюгов, Дмитрий Быковский, другие?
— Прекрасно. Это был один из моих лучших входов в материал, на площадку. В мой первый съёмочный день снимали финальную сцену четырёхсерийки «Банда». Вся группа сидела за столом и пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Ребята встретили меня очень тепло. В их среде сложился определённый род юмора, очень схожий с тем, какой был и в самой картине. Меня «проверили на вшивость» и быстро приняли в свою весёлую компанию.
— Вам говорили, что вам идёт синяя прокурорская форма? Как вы себя чувствовали в ней?
— На меня эту форму специально шили. Поскольку была зима, форму сделали чуть больше, чтобы можно было как-то утеплиться. Немногим позже моего первого облачения в мундир, я узнала, что у меня будет ребёнок. И это увеличение формы при пошиве было мне на руку.
Я не сразу могла об этом сказать в коллективе, так что были определённые трудности, связанные с моей беременностью. Но как-то справились. Зато уже на съёмках следующего сезона мою героиню Ксению отправили в длительную командировку, и сразу после рождения сына мы уже что-то доснимали задним числом.
— Александр Устюгов после «Ментовских войн» стал настоящей звездой. Какие у вас сложились личные отношения, вы ведь всё-таки были его экранной женой?
— Мы оба были в браке, но, я считаю, это прекрасно, когда между партнёрами, которые по сценарию находятся в любовных отношениях, возникает и на площадке искорка. Саша – лёгкий партнёр и замечательный человек, в моих съёмочных «затыках» он всегда помогал, протягивал руку помощи. Не скажу, что мы в жизни друзья «не разлей вода» и постоянно созваниваемся, но я знаю, что на этом свете есть такой прекрасный партнёр, как Александр Устюгов.
— В последнем сезоне «Ментовских войн» ваша героиня оказывается в эпицентре взрыва и, по всей видимости, погибает…
— Там поставлена точка, но ведь сценарно всегда можно превратить её в многоточие. Я точно не знаю, будут снимать продолжение «Ментовских войн» или нет.
— Ну, допустим. А как вы относитесь к смерти в кадре и на сцене? Вы в этом смысле суеверны?
— Я много раз умирала в кадре – всякими разными способами. И душили меня, и стреляли в военных картинах. Был такой фильм «Цензор», в котором главный герой попадает в виртуальную реальность, и я была тем персонажем, которого он убивал в компьютерных играх изощрёнными способами. Я абсолютно спокойно отношусь к смерти в кадре. Вообще у актёров есть много суеверий – типа, если упал текст, нужно на него сесть и встать. Но это больше шутка, я думаю. Вообще я не суеверна, к гадалкам и астрологам не хожу.
— Кстати, в Театре сатиры есть одна актриса, которая открыла своё астрологическое агентство, и вся труппа Сатиры консультируется у неё по тем или иным вопросам. А вы не думали о каком-то другом деле, бизнесе?
— Нет, я пока не открыла никакого агентства, наверное, не доросла до этого. Не могу никому сказать – о, у меня есть свой бутик, бар! А вот у Александра Устюгова, кстати, есть свой бар и компания, которая реставрирует мебель.
— Серьёзно?
— Да, Саша молодец.
— Ваш муж тоже актёр. Чем актёрские семьи отличаются от обычных? Мне вот недавно актриса МХТ Ксения Теплова, которая замужем за известным актёром Артёмом Быстровым, сказала, чем отличаются – бардаком. Мол, приходят все домой поздно, дети часто не видят родителей, отпуск запланировать невозможно. У вас как?
— Конечно, и у нас присутствует некий «сумбур вместо музыки». Но я бы не сказала, что у нас какие-то трудности и проблемы на этой почве. Если я уезжаю на съёмки, дети сидят или с мужем, или с бабушкой и дедушкой. У нас трое детей, как-то справляемся. Дети заняты своим делом – школа, музыкалка, бассейн, бокс. У них нет времени разгильдяйствовать. Мы всё время на связи. Безусловно, в каждой избушке свои погремушки. Но все привыкли к нашему режиму. Хотя дочка мне порой, с теплом и любовью, конечно, припоминает, что меня не было 1 сентября, когда она пошла в первый класс…
— Света, у вас было несколько исторических ролей – в сериале «Великая» вы играли фрейлину Екатерины Анастасию Гагарину, в «Елизавете» — Анну Иоанновну. Вот как, скажем, готовились к роли императрицы, что читали о ней, смотрели? Что интересного узнали?
— Поскольку утверждение на роль Анны Иоанновны прошло незадолго до начала съёмок, много прочитать не удалось. В основном, смотрела документальные фильмы о ней, о её правлении. Кстати, их не так много оказалось, не самая популярная российская правительница. Но в «Елизавете» нет абсолютной правдоподобности, это художественная интерпретация событий. Однако я всё равно нашла интересные факты об императрице. Например, у Анны Иоанновны в каждом покое было по ружью, она очень любила стрелять. Если она видела какую-то пролетающую ворону, условно говоря, она могла в неё шмальнуть.
Ещё Анна Иоанновна была очень брезгливая и всегда следила за тем, как прачки стирали её нижнее бельё. Притом, сама по себе она была грязнулей. В сценарии таких подробностей не было, мы не использовали это в картине, но для понимания образа такая информация важна. Вообще было очень интересно сниматься в этой картине режиссёра Дмитрия Иосифова. Для меня Анна Иоанновна – персонаж на сопротивление. Потому что она человек грубый, бестактный, жестокий без надобности, но мне пришлось стать адвокатом роли. Что-то ведь человеком движет в тех или иных поступках.
Схожести внешних черт у нас тоже практически нет. Портреты её я видела. Во время съёмок я была «в теле», после рождения третьего ребёнка, кормила его, что придавало мне некой грузности. Впрочем, это сходство было необязательным, повторяю, «Елизавета» — художественная интерпретация того, что было.
— Как современной женщине носить исторические костюмы, платья с кринолином, корсеты? Тяжкое бремя?
— Я, когда была маленькой и занималась в театральной студии, мечтала об исторических ролях, о нарядах с кринолином и корсетах, это безумно красиво и ровно настолько же неудобно. Но я очень люблю, когда мне в кадре неудобно.
— Почему?
— Потому что дискомфорту сопутствует попытка от него избавиться, возникает парадоксальное движение. Например, Анна Иоанновна занимается любовью с Бироном, в неподходящий момент входит Остерман, а тут ещё и корсет косточками больно впивается в грудь. Выкручивайся! У нас в театре был один режиссёр, который говорил, что единственное место, где актёру должно быть удобно, это дома в ванной. На площадке всегда должно быть неудобно. Потому что тогда появляются слои, срезы, рождается настоящее чувство.