Русскую патриотическую информационную канву Донбасса задолго до исторических переломных событий формировали многие интересные, интеллектуальные и разносторонне одарённые люди. Одним из таких «непосед» является наш сегодняшний гость – Александр ДМИТРИЕВСКИЙ. Он историк, публицист, журналист, ветеран русского движения Донбасса, постоянный эксперт Изборского клуба Новороссии.
– АЛЕКСАНДР, чем занимались до начала исторических переломных событий в Донбассе?
– До начала исторических событий основным моим занятием была должность собственного корреспондента газеты «Донецкий Кряж» в Российской Федерации. В этой должности я проработал семь лет: с 2007 по 2014 год, пока существовала сама газета. В самом издании работал с 2005 года.
До этого я занимался преподаванием и научными разработками в Донецком институте туристического бизнеса, тоже уже ныне несуществующем. Кстати, благодаря этим самым разработкам и своей любви к путешествиям автостопом я и попал в «Донецкий Кряж». Во время научных разработок появляется много интересного материала, который в научную монографию не попадёт. Разработки касались как раз краеведческой проблематики. А в редакцию сдать такой текст, отчего нет – гонорар всё же платили.
Помимо этого я тогда был очень лёгок на подъём. Узнали, что я собираюсь на Новый год в Абхазию, и попросили написать путевые заметки. Потом предложили съездить в Южную Осетию. И после пары-тройки таких путешествий мне просто предложили перейти к ним на работу. Так началась моя работа в «Донецком Кряже».
Потом уже я освоил тонкости международной журналистики. Это сейчас все знают, что такое аккредитация, как её получать, куда надо обращаться, а тогда, до событий 2014 года, про это знали единицы. Я это освоил и, как помню, 20 марта 2007 года в стенах Министерства иностранных дел России мне выдали такую ядовито-зелёного цвета аккредитационную карточку собственного корреспондента газеты «Донецкий Кряж» в РФ…
– А сейчас газета «Донецкий Кряж» выпускается?
– В Донбассе нет прежних печатных изданий, кроме муниципальных, которые пережили 2014 год. Городские и районные как раз сохранились, а вот региональные – увы. Но на смену им пришли новые издания, как те, которые мне приходится возглавлять сейчас, – «Донецк вечерний» и «Приазовский рабочий»: последний мы недавно возродили уже в освобождённом Мариуполе.
– Ветеран русского движения Донбасса – звучное звание. За что такое присваивают? Как в него влилось Интердвижение Донбасса, в котором вы тоже состояли? Вы очевидец, свидетель и участник тех событий.
– Соглашусь со столь громким, хотя и неофициальным титулом «ветеран Русского движения Донбасса» хотя бы потому, что тех из нас, кто начинал борьбу в 1991 году, осталось совсем немного…
– Самые стойкие остались…
– Просто годы берут своё: прошло уже более 30 лет. Я пришёл в Интердвижение Донбасса, будучи первокурсником тогда ещё Донецкого государственного университета. И в тот момент был самым молодым участником этого движения.
Это был октябрь 1991 года, когда всё рушилось, всё разваливалось. Я пришёл на лекции, вхожу в холл главного корпуса. Там все стены были завешаны яркими плакатами, призывающими голосовать за всяких там бандеровцев, Левка Лукьяненко и Вячеслава Черновила. И среди всей этой разноцветной бандеровской печатной чепухи висело скромное такое, отпечатанное на машинке объявление о том, что Интердвижение Донбасса призывает в свои ряды неравнодушных людей. Я позвонил по указанному номеру, мне ответил человек, который представился Дмитрием Владимировичем. Это был Дмитрий Корнилов ныне покойный, основатель Интердвижения. С этого момента началось моё сотрудничество с этим движением, началось моё участие в Русском движении. Потому что Интердвижение Донбасса было, по сути дела, Русским движением. Русский фактор для Донбасса – это фактор, прежде всего цементирующий его огромную многонациональную сущность.
Интердвижение Донбасса – было одной из немногочисленных групп, которые противостояли бандеровщине. Дело в том, что Русское движение в 1990-е даже в России редко насчитывало более полусотни человек. У меня, например, членский билет Интердвижения Донбасса с №20. И нас вряд ли было больше полусотни. Тогда вообще была популярной тема «Стыдно быть русским». Русские были превращены в «козлов отпущения» за всё и вся. Понятное дело, что русско-патриотические организации не могли быть многочисленными. Их, с одной стороны, не преследовали в те времена, но и не поддерживали.
– Никто не был заинтересован в них?
– Абсолютно никто. Тем не менее эта вроде бы совершенно немногочисленная группа энтузиастов сделала очень мощный посев, который два с половиной десятилетия спустя пророс в могучую Русскую весну.
Интердвижение Донбасса, несмотря на свою малочисленность, сумело сгенерировать целый ряд проектов, причём и политических, и общественных, и информационных проектов. Оно сгенерировало те смыслы, с которыми народ Донбасса поднялся на защиту своих прав в 2014 году.
Оно не перестало существовать и никогда не было распущено официально. Просто трансформировалось в другие политические проекты – политические, культурные, информационные. Достаточно вспомнить, что из Интердвижения Донбасса выросли две политические партии – «Гражданский конгресс», которую возглавлял ныне покойный Александр Базилюк, и «Партия славянского единства», которую возглавлял Игорь Карпенко.
Опять же мы должны вспомнить исторический проект братьев Корниловых, посвящённый Донецко-Криворожской республике. Это же тоже был проект Интердвижения Донбасса, исторический, публицистический.
– Который потом вылился в книгу Владимира Корнилова?
– Да. И она стала, по сути, одним из краеугольных идеологических камней Русской весны.
– Вторым таким краеугольным камнем стала газета «Донецкий Кряж»?
– Да, из Интердвижения Донбасса выросла газета «Донецкий Кряж», в которой сам отработал многие годы и в которой работали многие, кто был в объединении: те же Дмитрий Корнилов и Игорь Сычёв. У газеты был тираж 80 тысяч экземпляров. Когда я работал собкором в Москве, то от украинских изданий там была всего дюжина собкоров. И «Донецкий Кряж» был единственным изданием, чья редакция находилась не в Киеве.
В каждом номере мы обязательно что-то писали о России. Помню, даже были такие моменты, когда кто-то из кандидатов в президенты Украины во время выборов, по-моему, 2010 или 2011 года, как бы даже не Яценюк, потребовал, чтобы «Донецкий Кряж» прекратил писать о России в положительном ключе и отослал собкора из Москвы. На что ему редакцией было попросту указано на дверь…
– Невежливо отказано, да?
– Ну да, и он ничего не смог поделать. На что ещё стоит обратить внимание – газету «Донецкий Кряж» продолжают активно изучать бандеровцы.
– А им это зачем?
– Сколько смотришь научных работ, посвящённых событиям 2014 года, очень много где они анализируют публикации «Донецкого Кряжа»: издание заложило серьёзную информационную и идейную духовную основу Русской весны. Также важно обратить внимание на аналитические обзоры прессы, которые делали многочисленные грантоедские институты массовой информации и прочие прав-журналисты: «Донецкий Кряж» почти в каждом обзоре подвергался жесточайшим нападкам как самое неполиткорректное издание на всей территории Украины.
– Что запомнилось из работы в должности московского собкора?
– Хорошо помню, как различные солидные и маститые российские эксперты тогда достаточно часто и откровенно говорили мне: «Почему это такой непорядок? Почему такая мощная русская газета издаётся в каком-то там (!) Донецке, а не в Севастополе, Одессе или Харькове? Вам что, больше всех в Россию надо?» До сих пор помню это пренебрежительное: «В каком-то там Донецке…» В те годы Донецк вообще никто не хотел рассматривать всерьёз.
– А почему, на ваш взгляд?
– Все рассматривали Одессу, Днепропетровск, Харьков, где были яркие, красивые лидеры. А на Донецк все смотрели как-то сверху вниз. Помните, как у Высоцкого: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков»? Но опять же у Высоцкого есть и другая песня на эту тему, но про «тихих и неизлечимых».
– Это да!
– Вот именно таким «тихим и неизлечимым» оказался Донбасс. Да, настоящие яркие лидеры, на которых делали ставку, были не у нас: те же братья Марковы в Одессе, тот же Олег Царёв в Днепропетровске, целая плеяда харьковчан была. А выстоял в конечном итоге Донецк. И Луганск выстоял…
Кстати, насчёт «тихих и неизлечимых» в Донбассе. Я не знаю, почему до сих пор не прихлопнули сайт центризбиркома Украины. Там же такая статистика находится, которая очень хорошо отражает электоральные настроения в украинских регионах, включая бывшие. Когда ещё до войны общался в России с экспертами, то их шокировала статистика, которую я приводил. А статистика была такая: в Крыму за всевозможных украинских националистических политиков, начиная от мягкой Юлии Тимошенко и заканчивая ничего не скрывающим Тягнибоком, а также возглавляемые ими политические силы, голосовал 21% избирателей, в Севастополе – 10%. Для сравнения: 20% – это Одесса и Харьков, а в Донецке и Луганске эти же самые пробандеровские политические силы никогда не набирали даже 3%. Вот такая интересная статистика.
– Как оцениваете успехи и реалии спецоперации? В Донецк идёт много прилётов. Гибнут люди. Они не ропщут?
– Давайте я не буду оценивать реалии глазами других. Понятное дело, что стало труднее, в разы труднее, чем было в эпоху «перемирия». Как говорят, лечение приятным не бывает, а всю эту бандеровскую опухоль нужно уничтожать. Есть в жизни ситуации, которые ты можешь изменить, повлиять, а есть, которые можешь просто перетерпеть, переждать.
– А что можете сказать про временные неудачи СВО на Слобожанщине в начале сентября?
– Любая военная операция идёт по плану буквально первые 2–3 минуты, а потом жизнь иногда вносит такие коррективы, что все планы нужно переделывать. Ещё много отвлекло сил обещание беглых украинских функционеров о том, что украинский народ поднимется против бандеровцев. Наивная вера в братство украинского и русского народа, наивная вера в то, что украинский народ сбросит бандеровщину, – это всё от лукавого.
– Тридцать лет пропаганды антироссийской…
– Нет, это не жертва пропаганды: Украина сделала свой геополитический выбор. Выбор был сделан ещё до 2013 года, иначе бы не случился евромайдан.
Надо понимать, что евромайдан – это результат геополитического выбора большинства украинского народа. Примерно в 2008–2010 годах большинство граждан Украины так или иначе сделали выбор не в пользу России, а в пользу Европы. Они выбрали такое бюргерское общество хуторских куркулей и мелких городских лавочников. Это стало их идеалом, а те великие проекты сверхдержавы, которые предлагала Россия, им оказались не нужны.
Из-за чего возник конфликт между Украиной и Донбассом? Донбасс сам по себе – это имперский проект, Донбасс не может существовать вне имперского проекта. И даже находясь в составе Украины, Донбасс пытался хотя бы в сильно урезанной форме восстановить имперский проект, ту среду, в которой он оказывался жизнеспособным. А вот хуторянско-бюргерской Украине этот проект был категорически не нужен. Вот поэтому начался евромайдан.
– И в завершение вопрос. После победы чем займётесь? Продолжите журналистскую карьеру?
– Давайте доживём до победы. Это первое. Второе, на чём я хочу остановиться, то, что происходит сейчас, – это прелюдия нового передела мира, новых больших потрясений на планете. Давайте будем настраиваться не на спринтерскую дистанцию, а на марафонскую.